С тех пор вплоть до 1937 года на этот остров не ступала нога человека. 26 июля 1937 года из Архангельска вышел ледокольный пароход «Садко». 14 августа он вместе со льдами продрейфовал через пролив Вилькицкого в море Лаптевых. Выйдя из тяжелых льдов, «Садко» направился прямо на восток по «белому пятну» северной части моря Лаптевых. В эти годы еще была жива легенда о Земле Санникова, существование которой не было ни доказано, ни опровергнуто, и участники экспедиции хотели открыть эту землю. Более того, на борту «Садко» находились личный состав и строения (в разобранном виде) будущей полярной станции, которую предполагалось создать на Земле Санникова. Если же Земля Санникова не будет открыта, то станцию построят на одном из островов архипелага-Де-Лонга: Генриетты, Жаннетты, Беннетта, Жохова или Вилькицкого. Из-за тумана, стоявшего в конце августа сплошной пеленой, поиски Земли Санникова пришлось прекратить, ограничившись констатацией того факта, что к югу от 78-й параллели земли нет. Решили идти к острову Генриетты.

Когда 25 августа 1937 года «Садко» пришел в район острова, туман, как по заказу, поднялся, и взорам участников экспедиции во всей своей красе предстал остров Генриетты. «Садко» встал с северной стороны острова, вплотную к обрыву небольшого ледника. По этому леднику поднимали грузы на ровную площадку, где и было выбрано место для станции. 5 сентября строительство полярной станции было закончено, и «Садко», распрощавшись с зимовщиками, направился к острову Жаннетты. Начальник высокоширотной экспедиции профессор Рудольф Лазаревич Самойлович рапортовал об открытии новой, 57-й по счету полярной станции Главсевморпути. Для работы на острове остались семь человек. Станция просуществовала совсем недолго — до 1940 года, хотя была очень важна с точки зрения гидрометеорологических наблюдений, но подход судов к острову, на котором она располагалась, был сильно затруднен из-за мощных дрейфующих льдов, что и послужило одной из причин ее закрытия.

Наши дни

Одной из задач международной геологической экспедиции, базировавшейся на НЭС «Михаил Сомов», было обследование группы островов-Де-Лонга, в частности острова Генриетты. Меня же, конечно, интересовала законсервированная на нем метеорологическая станция — очень хотелось прикоснуться к вещам и оборудованию, которые использовались еще в довоенное время. А может быть, удастся найти какие-нибудь документы тех лет. Остров Генриетты невелик — всего 12 квадратных километров, но когда яркое летнее арктическое солнышко отразилось в его ледниковом куполе, все достали фотоаппараты… Тем, кто не бывал в Арктике, она рисуется мрачной и однообразной. И действительно, моментами Арктика бывает унылой, но однообразной едва ли. Могучая сила ледовых пустынь и туманов сочетается с солнечными днями, с необычайной яркостью ландшафта. Одно и то же место может «обманывать» зрителя десятки раз — все зависит от погоды, времени года и даже времени суток. Нам повезло — погода, как говорят пилоты, была «миллион на миллион».

Еще не стихли винты нашего Ми-8, когда бортмеханик Андрей Николаевич Бунтыло, как и положено, первым вышел из вертолета и, осмотрев место приземления, показал пилотам большой палец. — Все, прилетели! Времени у нас много, место сбора у вертолета через шесть часов, — скомандовал пилот Макаров. — Насчет мишек не забываем, при подлете все видели с восточной стороны острова: бродит один, — напомнил я.

Геологи разбились на несколько групп и вышли на заранее разработанные маршруты, а мы с пилотами пошли осматривать хозяйство и строения метеостанции. Три четверти века назад были построены эти дома, но так как дерево в Арктике не гниет, нам казалось, что поставлены они были совсем недавно. Я натолкнулся на внушительных размеров лебедку. Сбоку отчетливо виднелось клеймо «Миллерово, 1936 г.», с помощью нее, вероятно, и поднимались грузы на почти 50-метровую высоту.

Расчистив снег от двери и пройдя в служебно-жилой дом, я на мгновение замер. Через некоторое время глаза привыкли к полумраку, тусклый свет пробивался сквозь маленькие окна дома и освещал висевший на стене плакат «20 лет Великой Октябрьской революции». Я подошел к столу, на нем лежали журналы наблюдений, тетради с записями. Дрожащими руками беру одну из них, не веря своим глазам, читаю: «Дата 13 сентября 1937 г. Начало метеорологических наблюдений на полярной станции остров Генриетта…» Беру другую… «Меню на острове Генриетты в день праздника Великой Сталинской Конституции». Утром — чай с лимоном, венские булочки, сыр, масло, колбаса; в обед — консоме, беф-бризе, груша в красном вине, а на ужин — семга, шпроты, кильки, ветчина, пирожки фритюрные с мясом, куриное рагу, холодец-зельц, буженина, свежий лимон, черный кофе, бисквитный торт…

Открываю шкаф, там также лежат книги, журналы, рукописи. Забираю все — на корабле разберусь. Отнеся бесценные бумаги в вертолет, я продолжил обследовать другие дома. Были найдены метеорологические приборы и оборудование, предметы быта и обихода работников метеостанции, на складе на полках лежали консервированные банки с компотом, вареньем, пачки папирос, табак, упаковки со спичками.

В подсобном помещении жилого дома мы обнаружили около двух тонн угля, дрова и сено — оказалось, полярники держали на станции поросят и коров.

Под грифом «Совершенно секретно»

Почему же была законсервирована станция? Этот вопрос интересовал меня все больше и больше. Ответ я нашел в документах, с которых совсем недавно сняли гриф «Совершенно секретно». В них — переписка СНК СССР и Экономсовета при СНК СССР от 8 июня, в которой сообщается: «Гидрометеоролог Каталов полярной станции Генриетта заболел нервным расстройством. В течение последнего года наблюдалась повышенная нервозность, которая последнее время обострилась, перешла в манию преследования. Несмотря принятые меры — освобождение от работы в ночное время, обеспечение нормального сна в спокойных условиях, обтирание утром холодной водой — болезнь продолжает прогрессировать. Считаем дальнейшее оставление Каталова работе невозможным, необходимо первой возможностью вывезти под наблюдением врача». Вечером была получена дополнительная шифровка: «На Генриетте на зимовке Каталов сошел с ума, ранил топором Карышева в ногу, Яковлев вместе с ранеными сидит на радиостанции, Каталов обстреливал их из карабина. В рубке нет медикаментов, вероятно, пищи. Просят помощи самолетом…». Еще чуть позже начальник Главсевморпути при СНК СССР И. Д. Папанин доложил Председателю СНК В. М. Молотову, что летчик Филипп Еременко благополучно прилетел на остров и обнаружил, что старший зимовки Яковлев вместе с ранеными Карышевым и Зениным безвыходно до прилета самолета находились в радиорубке. В тамбуре жилого дома врачом Ильиным и штурманом Абросимовым обнаружен труп Каталова с пулевым сквозным ранением через оба легких. Признаков насилия не обнаружено, отравления, по заключению врача, также нет. Каталов похоронен на острове, а оставшиеся трое зимовщиков были доставлены самолетом в бухту Тикси. Полярная станция острова Генриетты законсервирована.

Из оставленных покойным Каталовым записок видно, что он подозревал своих товарищей в доносах на него в Москву с обвинением в различного рода преступлениях и ждал приговора о расстреле и т. д. 7 июня после обеда Каталов в жилом доме пытался топором убить Карышева и нанес ему две раны, затем выбежал на улицу, увидел повара Зенина, собиравшего дрова, нанес ему два удара обухом по голове. Раненые добрались до радиорубки, где находился Яковлев, а Каталов начал их обстреливать из карабина, на что находившиеся в радиорубке вынуждены были отвечать. В результате перестрелки Каталов был убит. Вот такая трагичная правда об острове Генриетты. А в 1950 году остров стал прибежищем советских Робинзонов. Во время выполнения очередного рабочего задания гидрометеоролога полярной станции «Четырехстолбовый» Александра Кузнецова вместе с двумя товарищами и упряжкой собак унесло на оторвавшейся льдине в открытое море. Льдину через много дней дрейфа прибило к острову Генриетты. Законсервированная советская полярная станция на острове с домом, баней, запасами топлива и еды приютила людей во время долгой полярной зимы. Люди не могли быть уверены, что о них знают и намереваются весной послать за ними ледокол. Поэтому накатывавшую время от времени депрессию лечили приготовлениями к новому большому пути. В апреле 1952 года полярники покинули остров и, совершив тысячекилометровый переход, достигли Большой земли.

Немного о животных и о погоде

Отсутствие кормовой базы и суровый климат острова Генриетты создали неблагоприятные условия для развития живых организмов на острове. К крупным представителям животного мира, попадающим на остров по пути миграции и в поисках пищи, относятся белый медведь, морж, морской заяц и кольчатая нерпа. Из них только белый медведь может считаться постоянным, круглогодичным посетителем Генриетты. Хотя даже ему попасть на остров очень непросто — высокие обрывистые берега создают для белых медведей большие трудности. Веселыми гостями на Генриетте являются птицы: серая пуночка, похожая на нашего воробья, черные чистики с белыми пятнышками на крыльях, чайки-моевки, мощные бургомистры и пестрые каменушки. Чистики не имеют базаров, они расселяются небольшими колониями на прибрежных скалах. Эти заботливые птицы делают из мелкого щебня небольшую площадку в глубоких базальтовых трещинах и откладывают там одно или два яйца. Кладка яиц и насиживание их растягиваются на все лето. По количеству за чистиками идут чайки-моевки. Место их скопления и гнездования — южный берег острова. Они живут там скученным шумным базаром. Посмотрев результаты климатических наблюдений на острове, можно смело считать климат на Генриетте ультраполярным. Целый ряд специфических особенностей выделяет остров Генриетты почти из всех метеостанций как западного, так и восточного секторов Арктики. Наиболее характерной особенностью является длительный период низких температур воздуха, доходящих до 40 градусов мороза, как правило, сопровождающихся сильным штормовым ветром, нередко более 30 метров в секунду. Круглосуточный дрейф с разводьями и полыньями создает над морем и островом постоянные туманы.

Позже, просмотрев журналы метеонаблюдений, я обнаружил интересный факт — в июне 1938 года работники станции наблюдали грозу с выпадением града, что является уникальным случаем в Арктике. Жаль, что обнаруженные фотопленки пришли в негодность — время и сырость уничтожили негативы… В 1950-х годах была еще одна попытка восстановить метеорологические наблюдения на этой полярной станции, но снова неудачно, проводились они недолго. Так что сейчас вокруг острова Генриетты море, одно бескрайнее море и голубой невосвод. Линия горизонта стирается между ними. Остров, суровый и одновременно очень красивый, не пускает к себе чужаков…