Поезд рано утром прибыл на железнодорожный полустанок Энгозеро, встретила меня бывший начальник метеостанции Антонина Валентиновна Родина, которая отдала больше двадцати лет работе на МГ-2 Гридино. Она и помогла найти попутку до конечной точки моей командировки. Ехать всего 52 км, но это не трасса М-8 — экстрим, да и только. Геннадий — водитель квадроцикла, сказал, что если повезет, то через 3-4 часа будем на месте.

— А если не повезет?- с улыбкой спросил его я.

— Об этом лучше и не думать, — засмеялся Геннадий. — Нам нужно успеть до прилива, иначе придется пешком до станции добираться по пересеченной местности несколько километров. А с Вашим грузом это будет сложно. До моря мы добрались довольно-таки быстро — всего за три часа, но измотавшись совершенно, по дороге, местами напоминающей просто расчищенное от деревьев место, где в прихотливом порядке торчат дикие камни и «бараньи лбы». Порой кажется, что это вовсе и не дорога, а некое пространство, засыпанное камнями разного калибра.

Плюс ко всему тому, нам несколько раз пришлось форсировать водные преграды, и тогда наш внедорожник превращался в вездеход — амфибию.

Один раз перевернулись, кто-то разобрал часть моста через ручей, и наше транспортное средство не удержалось на хлипкой переправе. Осталось пару километров до станции. Но, как я ни всматривался, дорогу или ее подобие мне увидеть не удалось.

— Дороги тут нет, нужно ехать чуть ли не по наитию, среди камней, по литорали. Добраться можно только вот на такой технике, ничто другое проехать здесь не сможет, — пояснил мне Геннадий.

МГ-2 Гридино совсем затерялась на Карельском берегу Студеного моря, средь скал, лесов и видно ее только с водной глади. Метеостанция была открыта в октябре 1915 года. Расположена она на мысе Гиблый (Могильный). Он представляет собой из себя каменистый плоский выступ в море, довольно круто поднимающийся к станции. На этом мысе похоронены в разное время бывшие начальники МГ-2 Гридино. Прибыв на станцию, нас тепло встретили аборигены станции — Тимур Зайцев и Альбина Васильева, которые приехали сюда в прошлом году. Тимур до этого работал на МГ-2 Мыс Константиновский и на МГ-2 Мудьюг, Альбина на М-2 Мосеево. Волей случая познакомились в отпуске и решили ехать на любую станцию, но вместе. Тимур на правах начальника метеостанции повел меня по окрестностям. Надо сказать, что построек тут хватает. Чего только стоит дом 1915 года, ровесник основания станции, правда сейчас он используется, как склад, но я не преминул осмотреть его изнутри. Первое, что мне бросилось в глаза это добротность и фундаментальность, что ни говори, а умели раньше строить, а ведь дому уже больше века. На полке я увидел старинный самовар с трубой, который, наверное, тоже еще первой половины прошлого века.

Рядом со станцией огород, в котором ребята выращивают картофель, свеклу, морковь, зелень, две теплицы с помидорами и огурцами. Одним словом натуральное хозяйство.

— Продуктов нам хватает, обеспечение нормальное, а если, что необходимо, так мы привезем из деревни, — смущенно улыбаясь, говорит молодая хозяйка метеостанции.

— Дрова заготавливаем сами, берем порубочный талон и валим сухостой, плюс ко всему и плавника по берегу много, — вступает в разговор Тимур. — Техника у нас в рабочем состоянии, трактор незаменим летом, а зимой сильно выручает снегоход, правда, он уже выработал свой ресурс, постоянно требует ремонта. Зимой за водой ездить к роднику далеко, пешком не находишься, до него почти четыре версты. Электричество вырабатываем бензоагретами, но нас очень сильно бы выручил ветрогенератор. И топливо бы экономилось, да и для экологии намного лучше. Ветер тут всегда дует, так что без дела он бы не стоял. Еще, когда мы ехали на квадроцикле, то поинтересовался много ли грибов в здешних местах. Геннадий хмуро ответил, что сей год на грибы — крайне неурожайный.

Каково же было мое удивление, прибыв на станцию и сделав первую рекогсценировку, обнаружить обилие грибов — не уходя дальше трехсот метров, за час я с легкостью набрал две внушительные корзины моховиков и маслят. Правда кроме грибов вблизи метеостанции были обнаружены и следы жизнедеятельности хозяина леса — Михаила Потапыча. Так что впредь я вел себя не так беспечно и был осмотрительнее. Оказывается, местные жители эти грибы и за грибы не считают, им только белые подавай. А Тимур и Альбина не знали, что эти грибы съедобные. Таким образом, рацион местным обитателям станции я разнообразил, и с моей помощью за несколько дней было заготовлено не один десяток банок даров леса. Кроме них на станции проживают на законных правах кошка Мурка и собака по кличке… Какая вы бы думали? Правильно — Грида! Первые два дня погода нам благоволила, но потом задул жесткий норд-ост с порывами до 20 м/с. Низкие свинцовые облака буквально сливались с морем, волны с грохотом обрушивались на скалистый берег. О вожделенной рыбалке, которую мне обещал начальник станции, на время можно было позабыть.

Время шло, основная работа была выполнена. С Управления, наконец-то, сообщили, завтра ветер стихнет и погода улучшится. Настроение сразу же приподнялось. Ближе к обеду ветер стих, как мановению волшебной палочки, облака рассеялись, и выглянуло долгожданное солнышко. Наши коллеги-синоптики из Гидрометцентра не ошиблись, прогноз их оправдался на все 100%. По отливу с Тимуром накопали морских червей и собрались за треской. В этих краях далеко рыбачить в море никто не уходит, метров двести-триста максимум, да и смысл уходить дальше, там открытое море, ловля происходит у небольших островов, которые находятся недалеко от берега. Треска представлена своим подвидом, отличающимся от атлантической «сестрицы» вдвое меньшими размерами. Длина тела беломорской трески, как правило, не превышает полуметра, однако и такие крупные экземпляры — не часты. Различают мелкую «летнюю» (поморы зовут ее «пертуй»), и более крупную «зимнюю» треску. Вот за ней мы и едем. Искать крупную треску лучше всего у отвесно уходящих в море скал с резким свалом глубины под водой, мелкая неплохо ловится и на мелководье у скалистого берега. В открытой морской части треска предпочитает держаться около банок (каменных гряд) покрытых донной морской растительностью — ламинарией (морская капуста), резко возвышающихся над остальным рельефом дна и нередко осыхающих в верхней части на отливе. Такие места на Северо-Карельском побережье Белого моря называют корги, баклыши. Быстро настраиваем нехитрую снасть, опускаем на дно и вот она первая поклевка. Тресочка уж точно не баренцовская, мелковата, но все же.

— Возьмем количеством, — улыбаясь, говорит Тимур. Через пару часов ящик был полон рыбы. Рыбалка удалась, впечатления получены в полном объеме.

Позже был вечер у костра, поморская уха из свежепойманной трески, чай с брусникой и рыбацкие байки (куда же без них). Затем мы все замолкли без команды — слушали тишину. Осенний вечер медленно поглотил нас, только треск поленьев, шум прибоя, да редкие крики чаек напоминали нам, что все это реально, а не иллюзорно.

Командировка подходила к своему логичному завершению, впору теперь было подумать об обратной дороге. На мою удачу, на метеостанцию заглянули туристы из Подмосковья. Их большая моторная лодка свободно вместила бы и еще одного пассажира. Бутылка «пшеничного сока» ускорила переговоры, и наше отправление до села Гридино. Оттуда до Энгозера найти попутку не составит проблем. По морю до этого старинного поселения не более восьми километров. По пути разговорились, оказывается, они уже десятую осень приезжают в эти места. Манит их плеск соленых волн, крики чаек, отшлифованные ледником скалы и изумрудная зелень лесов, слегка тронутая багрянцем. Андрей, один из тех, кому не нужен берег турецкий.

— Ничто не сравнится с нашим Русским Севером. Но не всем туристам по душе будет этот край, слишком уж суровые здесь места, холодное Белое море, огромные валуны покрытые лишайниками, не подходят для вольготной и праздной жизни. Здесь уж точно нет «All inclusive», — смеется он. — На первый взгляд может показаться, что это обычная деревня. Ничего подобного! Если хоть раз побывать тут, то всегда захочется вернуться в это прекрасное место, в Гридино. Свежий воздух, запах моря, хвойного леса, зелёной травы и вкус сочных ягод снится мне, и думаю, когда-нибудь приснится и Вам… Его товарищ Алексей продолжает: «Никакое южное море так не зацепит никогда — эти люди, один на сто квадратных километров, этот суровый простор, этот северный ветер, моторка, прыгающая по волнам и обдающая тебя холодными солёными брызгами!"Андрей перебивает его: «А где вы еще увидите ели, размазанные северным ветром по скалам, неизвестно из какого прошлого выплывшие заброшенные останки деревянных карбасов, выброшенные морем на берег, деревянные купола часовен из неведомых времён? Здесь начинаешь чувствовать, что такое «русский». Это понимаешь даже не головой, а сердцем!»…

Первое впечатление от увиденного, когда наша лодка уткнулась носом в гридинский берег — потрясение. Такого необычного рельефа мне не приходилось видеть никогда. Затем поднявшись наверх, мы оказались на хребте огромного каменного кряжа, который тянется примерно до середины деревни, а потом резко обрывается.

На самой макушке этой скалы возвышается большой поклонный крест. Вокруг на скалах прилепились дома, амбары, бани. Они отвоевывают себе местечко среди диких камней, не приспособленных ни для строительства, ни для ходьбы.

С кряжа открывается великолепный вид на морской залив, выходящий в открытое море. Вдали виднеются острова с колхозными амбарами, сейчас опустевшими. Поседевшие от морского соленого ветра деревенские дома, деревянные мостки на камнях, бани, амбары, кривые заборчики из жердей, кажется, что время застыло здесь давным-давно.

Разговорился с одним из жителей, познакомились. Максим Мехнин, так зовут моего собеседника, родом из этого села, да и предки его отсюда. Михнины и Коноваловы были первыми поселенцами здешних мест. Максим сетует, что, как таковых поморов здесь уже почти не осталось. Колхоз развалился в начале нулевых, и жители были предоставлены сами себе. Выживать-то надо, кто-то занялся обслуживанием туристов, кто-то уехал в более привлекательные места, а кто-то стал браконьерничать. Максим решил жить в ладу с законом, стал индивидуальным предпринимателем. Занимается ловлей рыбы на законных основаниях. Сам гоняет браконьеров, не дает перегораживать нерестовые реки сетями, помогает рыбинспекторам. — Настоящих туристов приезжает сюда немного, под словом «настоящие», я имею ввиду тех, кто после себя не оставляет мусор и живет в полном единении с матушкой-природой. Их я уважаю, если нужно, то всегда помогу и словом и делом. А этих, которым, что «после меня, хоть трава не расти» — на дух не переношу, — делится наболевшим Максим…

Гридино одно из немногих сохранившихся до нашего времени жилых поморских сел, которое находится под охраной ЮНЕСКО. Состояние домов уже давно так себе, местами проглядывают пластиковые окна, иногда на дрова пускают и исторические амбары, но жителей можно понять — денег на содержание старинных домов не выделяют, а жить как-то надо.

В посёлке много лодок, местами попадаются деревянные санки, висят на стенах домов сети и якоря. Население живёт в основном рыбалкой, что понятно — климат там суровый для сельского хозяйства, а море вот оно, под боком.

Но переезжать в города жители оттуда не стремятся, за редким исключением — привыкли и к определённому свободному жизненному укладу, да по красоте с этими местами мало какой край сравнится. Люди в Гридино особенные, настоящая поморская кость — крепкая, основательная. Никакой суеты, пустословия, хвастовства, об этих качествах и говорить нечего. И еще очень заметна любовь к чистоте. Нам горожанам есть чему у них поучиться.

Рассвет, а особенно здесь в Карелии — капризный, но очень красочный. Можно сколько угодно выжидать, стоять под дождем и ветром, с надеждой смотреть на розовеющие перья высоких облаков. И ровным счетом ничего не дождаться. Я надеялся, что у меня все будет иначе. Ведь времени было предостаточно, но шли дни, командировка заканчивалась, а ранние подъемы и минуты ожидания не приносили ожидаемых результатов. Но такова природа с ее прихотями и законами. Мне оставалось только принять эти правила игры.

И вот уже перед самым отъездом установилась идеальная погода, и раннее утро не обмануло мои предчувствия. Тонкая полоска света, появившаяся на самом горизонте, постепенно разгоралась, становилась все ярче. Еще немного, и сизые животы низких облаков начали окрашиваться в едва различимый малиновый цвет. С каждой минутой цвета становились все отчетливее и ярче, как вдруг поблекли. Но это была только передышка перед кульминацией симфонии цвета и света. Через пару минут солнце, скрытое тучами, окрасило облака во всю гамму теплых тонов. Цвета переливались, перетекали, пока не начали постепенно меркнуть. Это был настоящий тихий осенний рассвет на море.

Кроме того, мне удалось увидеть и туман на болоте, и яркие закаты, и красоту лесной чащи, паутину и росу на ней, величие каменных глыб и все это она — Северная Карелия!

Уже на обратной дороге было такое чувство, что Гридино не отпускает. Вспоминались люди, уповающие на приезжего человека с фотоаппаратом и блокнотом в руках: «Помоги, напиши, чтобы жизнь в селе наладилась». Горькое чувство сожаления возникает, когда думаю о поморах: если промысел на море не возродится, исчезнет крепкая северная основа в людях, они будут вынуждены выживать и заниматься обслуживанием туристов.

Но было там еще ощущение покоя, когда кончается пространство и останавливается само время, ощущение, которое не найдёшь ни в больших, ни в маленьких городах и это то, ради чего стоит приехать в этот Богом созданный край.