Сейчас этот край отрезан от цивилизации — ничто сюда регулярно не плавает, не летает. Только научные экспедиции и редкие профессиональные путешественники могут пройтись здесь летом по отполированным камням и упругим мхам, зачерпнуть горстью янтарной ягоды морошки, полюбоваться местными достопримечательностями. А зимой экстремалы на автомобилях и снегоходах добираются сюда, чтобы побывать на краю Земли и посетить одно из самых ветреных мест материковой России.

Смотришь на эти берега, с усыпанными большими и круглыми валунами, на всё то, что прозвали «Краем Земли», и понимаешь, что для одних, это место — конец и завершение пути, для других начало, старт, исходная точка. И там, где один остановится, не видя пути от безысходности, другой пойдёт дальше, увидев для себя бесчисленный океан возможностей.

От поселка Шойна до полярной метеостанции на мысе Канин нос чуть больше ста километров. Раньше тут стояли пограничники и сюда вела настоящая дорога, по которой ездили машины, гусеничная техника. Но погранзаставу ликвидировали, c тех пор никто севернее Шойны на тяжёлой технике не ездит. И вот в этих условиях живут и работают всего два человека — молодая семейная пара, бесстрашные мужественные люди — полярники-метеорологи Иван Сивков и Евгения Костикова, которые занимаются метеонаблюдениями на местной метеостанции и по совместительству еще являются смотрителями маяка… Несколько раз вылет нашего вертолета переносили, отменяли из-за сложных метеоусловий на маршруте Архангельск — Канин нос. Но вот наконец-то погода смилостивилась над нами, было получено «добро» на полет. Меньше трех часов, и мы уже на краешке Земли, по крайней мере, такая надпись красуется на одном из зданий маячной службы.

Как только вертолет коснулся колесами заснеженной тундры и винты перестали вращаться, мы услышали тишину тундры. Тишина в деревне, в лесу, в поле — она другая… Зимой тишина тундры — это величавое таинство природы, в которой столько затаенных шорохов. Все живущее спряталось и оцепенело: куропатка под снегом, песец за пригорком, лемминг в норе, нерпа подо льдом моря, которое тоже замерло до весны. Только ты один, идешь по тундре и нарушаешь ее своим неосторожным шагом. Скрип снега кажется святотатством, замираешь, закрываешь глаза и через некоторое время становишься частичкой этой первозданной природы. Ты даже начинаешь слышать стук своего сердца. Сначала все это пугает и кажется какой-то мистикой, затем появляется желание узнать, что кроется за этим беззвучием. Если такое с вами произошло, то это означает, что духи тундры приняли вас. А если нет, то тут вам не место…

Первый маяк на мысе Канин нос был установлен в 1915 году, накануне революции. За минувший век он неоднократно перестраивался и сегодня выглядит, как четырехгранная усеченная пирамида черно-белого цвета. Одновременно с постройкой маяка тут начала работать и метеостанция, первым наблюдателем которой был матрос-сигнальщик с поста наблюдения и связи Петр Ефимов. Спустя три года после открытия, в сентябре 1918 года, станция прекратила работу в связи с Гражданской войной. После этого она не функционировала почти год. В годы Великой Отечественной войны гидрометеорологическая информация станции играла важную роль в обеспечении деятельности военно-морского флота и авиации.

К столетию МГ-2 Канин Нос начальником этой труднодоступной станции была назначена хрупкая девушка. Костикова Евгения родилась в Алтайском крае в небольшом городке Камень-на- Оби. После 9 класса хотела уехать учиться в Новосибирск (200 км от города), но родители не разрешили, ей было всего 15 лет. В итоге поступила в Политехнический техникум на лаборанта-эколога. Через год все-таки убедила родителей, чтобы отпустили на учебу в Новосибирское ПУ-7, которое готовит метеорологов. Узнала об училище и об этой профессии от знакомой мамы, которая проработала 8 лет на Камчатке и рассказывала о жизни на труднодоступной станции, как о самом счастливом времени.

— Женя, как давалась тебе учеба?

— Я училась с большим интересом, была старостой группы. Участвовала в различных соревнованиях, неоднократно побеждала в конкурсах скоростной радиотелеграфии (азбука Морзе).- Как попала на Север?- Побывать на Крайнем Севере, я мечтала с детства, а тут представилась такая возможность. Сразу после окончания училища поехала по распределению в Архангельск. По иронии судьбы первой моей станцией стала МГ-2 Канин Нос.

— Ожидания романтики оправдались?

— Еще как, даже на 200%, наверное. Отработала год, было очень тяжело, и в психологическом и в бытовом плане. Тут ведь надо и дрова наколоть, и воды принести, и печь истопить, и покушать приготовить. Это отнимает много времени и сил. Я же выросла в городе, со многими вещами не сталкивалась, так что девушкам из деревни намного проще в этом плане, еще и не думала, что так долго нужно работать до отпуска и нельзя выбраться со станции, честно говоря, не ожидала такой изоляции от цивилизованного мира. Представляла себе это, как работу вахтой: на два-три месяца. Для меня сначала все было в новинку, но эта была хорошая школа для начинающего полярника.

— Но сама работа метеоролога тебе понравилась?

— Конечно, понравилась. Мало того, я решила поступать в РГГМУ, получить специальность синоптика и поэтому перевелась на станцию МГ-2 Абрамовский Маяк, т.к. оттуда возможно было выезжать на учебу в Санкт-Петербург. Чуть позже мне предложили более подходящий вариант — станцию Мишвань в Республике Коми. Я там проработала три года. Место, где находится эта станция, очень красивое: тайга, река Лая, озера. Сейчас она, к сожалению, закрыта.

— Я заметил, что в последнее время сохраняется тенденция по закрытию труднодоступных станций.

— Это в первую очередь обусловлено финансовыми проблемами в Росгидромете. Нет уже соседних станций с нами МГ-2 Моржовец, МГ-2 Мыс Микулкин, МГ-2 Сенгейский Шар — там поставили АМС (автоматические метеорологические станции), их позывные мы уже никогда не услышим в эфире и это очень грустно. Хотя модернизация и пришла в нашу структуру, на Крайнем Севере без людей не обойтись — автоматы не смогут полностью нас заменить.

— Значит, вы еще поработаете?

— Надеемся, недаром, нам новый дом в прошлом году построили! Жить и работать стало намного комфортнее. Тем более наша станция относится к реперным, а такие не закрывают, — с оптимизмом утверждает Евгения.

— А как обратно на МГ-2 Канин Нос попали?

— Связалась с Северным управлением гидрометслужбы и там сказали, что летом освободится место начальника станции на Канине, а пока можно поехать на МГ-2 Сенгейский Шар — заменить семейную пару метеорологов, они в отпуск выезжали, в то время там работал мой родной брат. Были на станции с апреля до середины августа 2015 года, а потом нас перебросили сюда. Здесь уже четвертый год с мужем зимуем.

— Трудно вдвоем работать? На вас метеостанция и маяк.

— Это мы первую зиму тут вдвоем, да и собака нам скучать не дает? — смеется Иван и треплет пса по загривку. — Не особо и трудно. Глаза боятся — руки делают. Знаем, что кроме нас, никто работу не выполнит.- Иван, а ты как стал метеорологом?

— Сам об этом никогда не мечтал, но любовь заставила. Мы с Женей познакомились в Ханты-Мансийске, а когда стал вопрос ее длительной работы в Заполярье, я не раздумывая, отправился вместе с ней. Метеорологического образования у меня нет, всем азам и премудростям метеорологии обучила моя любимая жена на метеостанции. - Нравится вам здесь?

— Природа здесь очень живописная: мыс омывается двумя морями — Белым и Баренцевым. Скалы, заполярные пляжи — красота, летом температура воздуха в тени иногда до + 30ºС. Ловим рыбу, собираем морошку, грибы, купаемся, загораем, — наперебой, с воодушевлением, рассказывают ребята.

— А как зимой?

— Зимой почти постоянно дуют ветра, — продолжает хозяйка метеостанции. — Труднее всего переносится полярная ночь, когда исчезает Солнце. Разве можно жить без Солнца? Зато тут очень красивое северное сияние — совершенно неправдоподобное явление. Будто бы в небе раскрывается окно в потусторонний мир. Мы вдруг становимся свидетелями, что там происходит, но ничего не понимаем! А там все движется, меняется, трепещет, озаряется неведомыми красками, исчезает, опять появляется… Конечно, еще сильно скучаю по родным. Во время зимовки я больше всего переживаю, чтобы у них было все хорошо.- Чего, кроме общения с родными и близкими вам не хватает?- Иногда мечтаем о таких благах цивилизации, как сходить в кино, в кафе. Хочется того, чего нет на станции — молочных продуктов, свежих фруктов, овощей.

— Но главное, чтобы в доме было тепло и исправно работало оборудование и агрегаты, выдающие электричество, — добавляет Иван. — Если дизель встанет, то ни о каком кино думать не захочешь.

— Как праздники отмечаете?

— Праздники отмечаем все вместе — со своим коллективом и коллективом маяка. Это в этом году нас только двое, а так здесь до восьми человек зимует. Готовим салаты, я пеку торты, пироги, в хорошую погоду жарим шашлык. Но не засиживаемся, т.к. мы все на рабочем месте. Живем очень дружно, стараемся во всем друг другу помогать. В общем — жизнь здесь, дается нам не так уж и сложно. Когда находимся в отпуске, скучаем по станции…

Мы передали полярникам пару мешков картошки, свежие огурцы, помидоры, бананы, «Кока-колу» (уж очень они просили), зелень, сосиски, сметану, жесткий диск с новыми российскими фильмами, несколько бутылок шампанского и еще много всякой всячины, чего ребята давно уже не видели в своем рационе.

Солнце спустилось на самую тундру, и нижний край его коснулся далеких заснеженных холмов. Оно было большое и красное. Сквозь густую дымку можно было смотреть на него прямо, как будто это было не великое светило, а сказочный светящийся шар. Все это завораживало, но нам пора было лететь обратно.