Выйдя из Архангельска на яхте «Апостол Андрей» под командованием капитана Николая Литау, через несколько дней мы достигли Карского моря. В отличие от других морей Арктики оно почти круглый год остается скованным льдами. Свое название получило от реки Кара. Гористый архипелаг Новая Земля встаёт барьером на пути тёплых атлантических вод, которые согревают Баренцево море. Лишь малая их толика проходит через пролив Карские Ворота на восток, в Карское море, где уже «погоды не делает»: задерживает Новая Земля и тёплые воздушные массы, идущие с запада. Потому-то климат Карского моря много суровее во всех отношениях.

Даже коротким летом в любое время может случиться снегопад, а зимой здесь трещат настоящие сибирские морозы. С октября по май почти всё море покрыто льдами. У берегов они неподвижны — это припай, который на северо-востоке простирается до островов Северной Земли. Усложняют ледовые условия в Карском море и течения, за что оно получило у мореходов славу «ледового мешка».Отсюда начался дрейф бесследно исчезнувшей «Святой Анны» с экспедицией Георгия Брусилова. Здесь же погиб Владимир Русанов с товарищами. С точки зрения истории не так уж много воды утекло с тех пор. И вот теперь не просто ходят по Карскому морю корабли, но еще и выбирают самые «удобные» пути.

В этих широтах почти не бывает солнечных дней, и на протяжении всего года небо затянуто низкими серыми тучами. И опять удача — хорошая погода просто сопутствовала нашему путешествию. На наше везение море было чистым, лед, которым еще недавно был забит пролив Югорский шар, унесло. Сколько ни читай отчетов, сколько не рассматривай фотографии, а пока здесь не побываешь, все равно не поймешь, какое оно суровое. Ну, а если удастся там побывать, то это будет только твой взгляд и твое понимание этого места, которое, наверно, будет хоть чуть-чуть, но другим, чем у тех, кто там был до тебя и после. Позади Югорский полуостров, скрылся в дымке остров Вайгач. Пейзаж стремительно меняется, берега остаются далеко позади — впереди только бескрайнее море. Вначале нам повезло с ветром, мы прошли под парусами с максимально допустимой скоростью. Попутное течение добавляло нам еще дополнительных пару узлов хода.

Но утром все кардинально поменялось — ветер повернул на встречный курс, атмосферное давление стало стремительно падать, от былой беспечной и прекрасной погоды остались одни воспоминания. Первый удар огромной волны по корпусу яхты. Дальше были они и сильнее, но тот самый первый был самым страшным — нам стало понятно, что мы никто, мы песчинка, которую в любой момент может сдуть. Море и небо смешались тогда в один кипящий котёл. Было такое чувство, что Властелин морей решил показал нам, как жалок человек, по сравнению со стихией! Тем самым сурово предупреждая, что шутки с ним плохи.

Несмотря на жгучее чувство страха, охватившее меня в первый момент, величественное зрелище бушующего океана невольно приковало мой взгляд, наполнив душу каким-то безотчетным благоговейным смирением и покорным сознанием слабости «царя природы» перед этим грозным величием стихийной силы. А потом страх ушёл, и пришла борьба. Борьба наперекор стихии, которая хотела сломать наш дух, уничтожить волю. Шторм напомнил нам о ценности жизни и силе природы, о том, что все наши будни, дела, проблемы — всего лишь неглубокая суета. У природы много способов убедить человека в его смертности: ужасы землетрясения, извержения вулканов, смерчи, громовые раскаты небесной артиллерии. Нас убедило в этом Карское море — четверо суток оно бесновалось, словно не желая пускать чужаков в свои просторы.

На палубе можно было находиться только привязанным. Вода перекатывалась через нее ледяным потоком, экипаж отказывался от приема пищи, которую я добросовестно готовил с элементами эквилибристики. Кто-нибудь пробовал приготовить обед, стоя на одной ноге, держась рукой за переборку, с углом наклона градусов в сорок? Шторм 8 баллов на нашей яхте — это было уже не шутки. Хмуро-серого цвета, с белыми гребнями огромных волн, высотой в десять метров море словно ворчало по поводу того, что мы пришли сюда незваными, и безжалостно раскачивало яхту то с борта на борт, то с носа на корму и с кормы на нос. Но наш «Апостол Андрей», пылинка по сравнению с этой громадой, упрямо шёл вперёд, не обращая ни малейшего внимания на грозную стихию.

Яхту бросало из стороны в сторону, как щепку. И так четверо суток, в дополнение к шторму у нас оборвало бакштаг, порвался парус на грот-мачте. Исправить все это при данных метеорологических условиях было просто немыслимо. Шли на зарифованных парусах, под разными галсами, стаксель-геную поменяли на второй. Наш путь удлинялся на две сотни миль, что нас особенно не радовало и сбивало весь наш график экспедиции. Пока вы сами не ощутите соленые брызги, режущие ваше лицо в штормовой ветер, вы не будете иметь за плечами ничего, кроме расплывчатых представлений о реальности. Это было как наказание нам, безумцам, за то, что посмели вторгнуться во владения арктических богов. Как оказалось, один из членов экипажа, когда мы заходили на остров Вайгач, взял на память камешек, а взамен ничего не оставил. По преданию ненцев — этого делать категорически нельзя.

Арктические боги могут прогневаться, потому что Вайгач — это единственный в своем роде «священный остров» коренных народов Севера. Здесь они поклонялись своим божествам, просили у них «разрешения» на промысел рыбы и зверя. Аборигены верили, что только божества могут здесь находиться, что людям, осмелившимся нарушить их покой, грозит смерть…

Но не могла же вечно быть непогода в этих широтах, и вот, ранним утром, мы проснулись и не ощутили привычных ударов в борт и порядком поднадоевшей качки. Рев океана прекратился, тишина и только шепот волн ласкают наш слух. Через люк проглядывало солнышко — такое родное и долгожданное. Выглянув на палубу, я невольно зажмурился от яркого света, от которого уже отвык. Перед нами, покачиваясь, горделиво проплыла предвестник кромки льдов, светло-голубая льдина, изглоданная морскими волнами.

Море стало принимать зеленоватый оттенок. Молочная завеса, которая долгое время сопровождала нас, разорвалась на клочья и, гонимая ветром, ушла к югу. Яркое солнце залило палубу искрящимся светом. На горизонте показалась узкая белая полоса ледяного неба. Мы близки к кромке льда — порогу негостеприимной Арктики. Морская болезнь, мучившая половину экипажа в течение нескольких суток, отступила и была ими мгновенно забыта. На их лицах, наконец-то, появились улыбки, меня предупредили, что за завтраком готовы съесть тройные порции. Ветер успокоился, унес тучи, лишь кое-где на небе висят бесформенные, матово-белые облака. Вокруг яхты все чаще проплывают льдины. Зачарованные, вооружаемся фотоаппаратурой и видеокамерами. Льдины лучатся нежнейшими цветами: нежно-зеленым, голубым, синим, цветом купороса, темно-зеленым. Посмотрев на навигатор, я определил, что мы находимся под 79-й параллелью. Еще тридцать миль и яхта достигнет острова Визе, к которому мы так стремились.

Еще несколько часов и вот показалась темная полоска земли, в бинокль были хорошо видны здания метеорологической станции.

По рации мы услышали, что нашу яхту вызывает полярная станция. Я узнал голос Сергея Ивановича Аболемова. который возглавляет полярку уже в течении почти тридцати лет. Капитан Николай Литау тут же ответил, сказал, кто мы такие и передал микрофон мне. Я поздоровался с Сергеем Ивановичем и рассказал о наших дальнейших действиях, что планируем через час-полтора высадиться на берег и навестить островитян. Начальник полярки обещал подогнать «лимузин» к месту нашей высадки. Литау, услышав, слово «лимузин», удивился: «А что за машина у них здесь?»

— Сами скоро увидите, — с улыбкой ответил я ему.

Отдав якорь на яхте, мы на надувной моторной лодке с капитаном и начальником научной экспедиции Юрием Викторовичем Карякиным, погрузив подарки зимовщикам в виде свежих овощей, фруктов, гусей, домашнего сала, соленого гольца и омуля, относительно свежую прессу двухнедельной давности, отплыли от нашей яхты. На берегу нас уже ждали начальник станции и механик Алексей Акпыжаев.

Мои попутчики представились, поздоровались, обменялись крепкими рукопожатиями, а мы с Сергеем Ивановичем обнялись, как старые добрые друзья. Погрузив памятный знак, вещи и подарки в станционный «лимузин», коим являлся старенький ЗИЛ 1987 года выпуска, мы пешком двинулись на полярку.

Островитяне засыпали нас вопросами, в основном они касались нашего путешествия. Через несколько минут мы прибыли на станцию. Знакомые лица — супруги Женя и Настя, они здесь уже три года. Настя с гордостью показывает свою оранжерею.

— Представляете, что здесь под 80-м градусом северной широты в 600 милях от Северного полюса, она выращивает огурцы, помидоры, перец, зелень — это наш заполярный оазис, а то ведь сами знаете, что с растительностью у нас на острове совсем плохо. Вот и решили внести разнообразие в местную флору, — нахваливал свою сотрудницу Сергей Иванович. Островитяне, когда увидели наши подарки, были несказанно рады. Особенно начальник, которому вручили домашнее сало, соленого гольца и омуля: «Я об этом уже несколько месяцев мечтал!» Настя всплеснула руками: «Ой, картошечка свежая, лук, чеснок, лимоны!» — на глазах ее появились слезы, и на лице ее светилась неподдельная радость.

Когда начальник полярной станции увидел памятный знак с мемориальной доской в честь первооткрывателя острова В. Ю. Визе, которые мы доставили, он с благодарностью посмотрел на нас: «Это очень нужное и полезное дело. Ведь на многих станциях уже есть памятные знаки, а на нашем острове еще не было. И на мемориальной доске смогли уместить всю важную информацию об истории открытия нашего клочка земли и о великом ученом, который участвовал еще в экспедиции Г. Я. Седова к Северному полюсу».

— Сергей Иванович, нужно только теперь место выбрать для установки памятного знака. Вы ведь лучше всех знаете свою вотчину, подскажите, где лучше, — попросил я Аболемова.- Может, сначала обедом вас накормим?

— Да мы только из-за стола, аппетит еще не нагуляли, — пошутил Николай Литау.

— Тогда, конечно, пойдемте, я вам сейчас покажу, — с готовностью согласился Сергей Иванович. Мы вышли на свежий воздух, и пошли к направлению метеорологической площадки, которая находится в 60 метрах от служебного дома.

.Мы все с этим согласились. Через час на «лимузине» привезли камней с берега Северного Ледовитого океана, установили небольшой гурий и на него водрузили пирамиду с мемориальной доской. Символичный салют из ракетниц в честь открытия памятного знака, с краткой речью выступил наш капитан и Сергей Иванович Аболемов, который в первую очередь поблагодарил Архангельский центр Русского географического общества, руководство Северного управления гидрометслужбы и экипаж яхты «Апостол Андрей» за благое дело в увековечивании великого ученого. Сделали несколько памятных фотоснимков.

А потом был праздничный обед, который с изыском присущим только полярникам, приготовила Настя. И, конечно, разговоры об Арктике, об ее исследователях, о путешествиях. Время летело незаметно, казалось бы, только сели, а уже полночь. Особенно нам понравился рассказ об одном случае на полярной станции. Как сказал Сергей Иванович, быль это или правда и на какой станции все произошло, он не знает, но то, что такое могло случиться — это факт.

— Однажды вахту на метеостанции несли муж с женою, он — радист, она — дежурный метеоролог. Удобно семьей одну вахту стоять. Вместе отстояли — вместе отдохнули. Для непосвященных в эту работу, нужно уточнить, что дежурный метеоролог, в числе прочего, обязан раз в три часа выходить на метеоплощадку и производить наблюдения за состоянием погоды — снимать отсчеты с приборов, проводить визуальные наблюдения и т. д. Подошел ночной срок наблюдений. Муж возился в радиорубке, жена надела меховую шубу, обула валенки, вышла на метеоплощадку и приступила к работе, переходя от одного прибора к другому и снимая их показания. Полярная ночь, вокруг темень, освещена только метеоплощадка и тропинка к ней, да у других стоящих тут и там жилых и служебных домиков освещение перед входами.

И вот, когда девушка стояла на ступеньке психрометрической будки, с головой, в прямом и переносном смысле, погрузившись в наблюдения, она почувствовала толчок чуть ниже спины. Девушка, думая, что это муж, вынырнула из будки, обернулась, хотела даже его спросить, мол, чего ты? Но не успела, моментально получив тяжелой лапой по голове. Удар у мишки еще тот, с одного удара он и крупного зверя завалить может, чего там говорить о хрупкой девушке. В общем надо сказать, ей повезло, и мишка ее сразу не прибил, только оглушил. Не знаю уж, что ее спасло, то ли медведь немного промазал, то ли шапка меховая смягчила удар, а может, сказалась пресловутая женская живучесть. Девушка свалилась со ступенек мешком, а медведь ухватил ее зубами за шапку и потащил в тундру. Спустя некоторое время жертва нападения пришла в себя. Хозяин Арктики продолжал волочить ее в тундру, ухватив за шапку, завязанные тесемки больно впились в кожу под подбородком. Превозмогая испуг и сильную боль от удара, чтобы не закричать и не застонать, девушка лихорадочно искала выход, но в голову ничего разумного не приходило. Закричишь — медведь точно добьет. И тут ей второй раз повезло. Медведю, видимо, стало неудобно тащить тело за шапку, верх у той кожаный, постоянно из зубов выскакивает, и он перехватил зубами за высокий ворот меховой шубы. Девушке пришел на ум спасительный выход. Она медленно и осторожно расстегнула пуговицы на шубе и выскользнула из нее, оставшись лежать на снегу.

Медведь потащил шубу дальше, прибавив скорость с полегчавшей ношей, а девушка, дождавшись, когда он отбежит подальше, вскочила и, теряя на ходу валенки в сугробах, что есть сил, ринулась к жилью. Вбежала в дом, сбиваясь и путаясь, рассказала все мужу, тот схватил карабин с желанием немедленно и сильно отомстить, но был остановлен мужественной супругой, которая заставила его вначале, — тут Сергей Иванович сделал театральную паузу и торжествующе посмотрел на нас. — Найти на метеорологической площадке планшет с данными метеонаблюдений, занести их в книжку и радировать результаты, срок связи заканчивался, а страна ждет погоду. Вот такие люди работают у нас на полярных станциях, — закончил свой рассказ начальник полярки. Мы все были под впечатлением от его рассказа. Потом вспоминали другие забавные случаи встречи с белыми медведями.

То, что Аболемов сроднился с Арктикой, я прекрасно знал. Недаром в 2004 году «За личное мужество и подвижничество, за верность раз и навсегда выбранному пути» он стал лауреатом премии Владимира Высоцкого «Своя колея», и поэтому на этот счет я вопросов ему не задавал, меня больше интересовала молодежь.

— Алексей, тебе нравится работать на этой станции?

— Очень и я не кривлю душой. Здесь даже сны снятся особенные, арктические. Я знаю, что нужен здесь и приношу пользу, которая видна невооруженным взглядом. Сами, ведь знаете, что пока работает дизель, живет и станция. Стоит остановиться ему, остановится и все остальное. Через несколько дней придет «Сомов» и я поеду в свой отпуск, но обязательно вернусь сюда. Я ребятам пообещал и Вам слово даю, что вернусь! У меня, честное слово, после таких слов двадцатилетнего паренька запершило в горле.

Затем, островитяне показали свои достижения: они сами усовершенствовали программу к автоматизированному метеорологическому комплексу, придумали, как установить датчики глубинных термометров и вывести на монитор компьютера. Теперь все данные были сведены воедино. Так же сразу записывалась и данные о погоде в электронном виде в журнал наблюдений, который при необходимости всегда можно распечатать. Качество кодировки метеорологических данных возросло. Ошибки исключались сразу же при проверке. Автором этой идеи был скромный парень Женя, у которого даже специального образования не было. За несколько зимних месяцев написал свою программу на базе имеющейся и добился впечатляющих результатов.- Сергей Иванович, какие основные проблемы Вас в первую очередь волнуют?- задаю, как обычно не праздный вопрос.

— А знаете, особых проблем на сегодняшний день у нас и нет, помните, у нас возникли большие трудности с пресной водой. В этом году она разрешилась сама собой, помогла сама природа. После сильного шторма образовалась плотина, которую размыло два года назад, теперь около станции опять есть озеро, откуда мы качаем воду для нужд станции. Интернет нам подключили, и мы стали намного ближе к цивилизации, — смеется начальник полярки.

— Берег вот только продолжает разрушаться вследствие потепления. Припая, как вы заметили, уже который год летом на острове нет. Ну и мусор бы здесь убрать не мешало, столько металлолома валяется. от военных нам досталось такое наследие. Хотя вряд ли руки до нашего острова дойдут… Только если Путин прилетит, — грустно усмехнулся Сергей Иванович.

Обсудив еще некоторые производственные вопросы, мы решили больше не злоупотреблять гостеприимством полярников, да и на яхте необходимо было сделать текущий ремонт, устранить неисправности, которые нам принес шторм.

Провожать нас вышел весь состав метеостанции. На берегу тепло попрощались. Нам пожелали попутного ветра и семь футов под килем, а мы всем работникам полярки легкой зимовки. Наша яхта уходила все дальше от острова Визе, а полярники долго махали нам вслед…

Мы знали, что встретимся, но это будет не раньше, чем через год.